Аль Пачино: «Люди могут обсуждать твои роли, но не твое дело в этом участвовать»

Аль Пачино и Фил Спектор родились с разницей в четыре месяца, оба выросли в Бронксе и оба были низкорослыми ребятами из иммигрантских семей, которые стали великими американскими художниками ХХ века. В «Филе Спекторе», странном новом фильме канала HBO, автором сценария и режиссером которого выступил Дэвид Мэмет, 72-летний Пачино блистательно исполнил главную роль. Фильм скорее представляет собой судебное кино, чем байопик: в нем подробно изображается первый процесс по делу об убийстве подававшей надежды актрисы Ланы Кларксон, совершенном Спектором в его лос-анджелесском доме. Хотя легендарный продюсер был в итоге признан виновным, Мэмет заявил, что считает Спектора невиновным в намеренном убийстве. Фильм вряд ли сумеет многих переубедить, но наэлектризованная игра Пачино представляет фигуру в странном парике с трогательной, человеческой стороны.

Кто-то послал мне фотографию, где мы с ним стоим рядом на какой-то тусовке двадцать лет назад. Но я не знал, кто он. Я слышал его имя, но не знал, как он выглядит. Сценаристы вроде Дэвида Мэмета создают персонажей из своего воображения. Поэтому, когда меня спрашивают, что я знаю о Филе Спекторе, я вынужден ответить, что знаю о нем столько же, сколько и вы. Я знаю только Спектора Дэвида Мэмета.

Дэвид считает, что он невиновен, но в фильме все это скорее подается как загадка. Я сам в итоге испытываю противоречивые чувства. Поневоле думаешь, не была ли это случайность. Мне нравится, что это все не совсем определенно.

Да. Без этого никуда. Он сказал своему водителю: «Кажется, я убил человека». Это могло значить много разных вещей, например: «Это была случайность, но кажется, я убил эту девушку». В фильме он говорит, что его водитель едва изъясняется по-английски и неправильно его понял.

Да, она очень яркая. Вы когда-нибудь носили парик?

Парики — это потрясающе. Больше не нужно ходить в парикмахерскую — просто надеваешь эту штуку, и никто не делает тебе замечаний, а твои волосы выглядят отлично. (Смеется.) Какое-то время я их носил, потому что у меня были сложности. И мне это понравилось.

Нет, у меня была очаговая алопеция — когда у тебя выпадает много волос. Обычно это бывает из-за стресса или сильных переживаний. А я в то время играл в двух фильмах, поэтому у меня было несколько париков.

Ну, я был прямо в гуще событий, не понимая этого. (Смеется.) Я только недавно узнал про семидесятые. «Вы были частью семидесятых!» — «Да? А что, было какое-то особое время?». Что бы тогда ни носилось в воздухе, я этого не помню.

О «Лице со шрамом». Может быть, это не мой главный фильм, но определенно самый известный.

Ничего особенного. Это просто моя старая работа. Недавно я видел документальный фильм про Пикассо: он рисовал скетч прямо перед камерой, а когда закончил его, просто отложил в сторону, и можно было увидеть одновременно его самого и то, что он сделал. Между ними не было никакой особой связи — скетч начал жить своей жизнью. Пикассо просто отбросил его и двинулся дальше. То же самое в актерской игре: как бы аудитория ни приняла твою роль, главное — двигаться дальше. Ты не должен перерисовывать свои старые работы, ты должен приниматься за следующие. Люди могут обсуждать твои роли, но не твое дело в этом участвовать.

Это было безумие. Фильм, сценарий к которому написал Оливер Стоун и который снимает Брайан Де Пальма, — это очень интересное сочетание. К тому же, сейчас уже не снимают так долго. Я восемь месяцев был этим парнем.

Я никогда не играл под кайфом, никогда. Я даже не мог играть после пары рюмок. Это мне не подходит, я люблю отдавать себе во всем отчет.

Да, я любил пианино, и думал, что может быть, во мне воплотился Бетховен.

Нет. Я играл на слух и записывал то, что играл, потому что не знал нот. Я все думал, что, может быть, Моцарт снова возвращается в мир через меня, но сами записи были похожи на Сати. Музыка была абсолютно вторичная, уж поверьте.

Аль Пачино
Фильм «Фил Спектор» уже в прокате