Перри Фаррелл: «Я боюсь пятидесятилетнего возраста. Мне и сейчас это не нравится»

Перри Фаррелу сегодня стукнуло 54 года, но выглядит он куда моложе. Бурное прошлое ничуть не состарило суховатого эксцентрика. Два года назад его группа Jane’s Addiction выпустила четвертый студийный альбом «The Great Escape Artist». На протяжении своей истории JA переживали всякое: и распад в 1991 году, и совместный тур с Nine Inch Nails, и частую смену состава. В записи новой пластинки поучаствовал Дэйв Ситек, гитарист и клавишник TV On The Radio. Он явился в студию не только с басом, а с кучей примочек, усилителей и драм-машин. Фаррел вздыхает, рассказывая, что Ситек отказался вступать в группу как полноправный участник. «У него своя группа, куча продюсерских проектов, — поясняет Перри. — Но я дико рад, что мы познакомились. Мне кажется, я нашел друга на всю жизнь».

У всех есть в голове представление о том, кто такие Guns N’ Roses, и при встрече с человеком вроде Маккагана ожидаешь увидеть парня из 80-х. Но нынешний Дафф — гораздо более взрослый человек. Жаль, что в нем не было дикости, которую я на самом деле искал. В принципе, Маккаган сочиняет отличную музыку, но — не срослось. Мне вообще кажется, что он не так уж хотел с нами играть. Как будто только и думал о том, чтобы вернуться в Velvet Revolver.

Нет. Я боюсь пятидесятилетнего возраста. Мне и сейчас это не нравится.

Это все гены, не стану врать. Меня часто спрашивают, как мне удается так хорошо выглядеть. Всегда хочется ответить: «Нюхайте кокаин — тоже такими будете!». Но дело не в кокаине. Просто я по природе довольно щуплый.

Скоро все это вновь повторится. Шон Паркер, человек, за чьими плечами Napster и Facebook, открыл Spotify — сервис для онлайн-прослушивания музыки. Этот сервис вернет музыкантам и звукозаписывающим компаниям прибыль. Из индустрии ушли деньги: раньше у Led Zeppelin был свой самолет, а теперь мы больше не можем подписывать рок-группы. Музыкантов из-за этого перестают уважать. Но уважение вернется. В следующем году я создам несколько новых фестивалей, не таких, как Lollapalooza. Это будет крутой год для музыки.

Ну, он же о способности ускользать, а я люблю ускользнуть в какое-нибудь тихое местечко, где можно заниматься безумным, страстным сексом. Еще я люблю тайные темные места, о которых никому не известно: там можно отдохнуть от мира. Эскапизм — то, что сейчас у меня на уме. Вот, например, Том Морелло говорит от лица ребят из профсоюзов, работает ради их блага. А я хочу, чтобы эти протестующие парни просто сняли рубашки, получали кайф и забыли, кто он такой. Я люблю тестостерон в музыке. Но не жестокость. Мы же из Калифорнии. В каком-то смысле музыка Jane’s бьет ниже пояса.

Тут придется сказать нечто сопливо-романтическое. Я не стесняюсь прошлого, оно было очень романтичным, замечательным. Но и опасным. Я не хочу, чтобы мой ребенок так жил. Но в то же время я не хочу ограждать своего ребенка от необходимого опыта в жизни, даже и неприятного: такой опыт прибавляет сил.